Сочинение на тему: «Размышления о Луне и Незнайке»

Размышления о Луне и Незнайке

О рецензии на книгу Н.Носова “Незнайка на луне” и не только.

В рамках явления, которое просит названия феномена, появление такой рецензии не вызывает удивления. Также не вызывает удивления поверхностность, с которой уважаемый мною автор рецензии проводит вивисекцию “Незнайки на Луне”. Книга, что естественно, не понята, поскольку в том, что рецензент полагает причиной сюжета (холодная война и трагическое противостояние капиталистической и социалистической систем) я вижу лишь оболочку, а истинный смысл прячется за внешней простотой (притом, кажущейся) – сюжета, образов и тем. Странно другое – само появление такой Книги.

Кроме всего, рассматривать “Незнайку на Луне” в отрыве от первых двух частей, каким бы логичным это не казалось, — значит совершать роковую ошибку, влияющую на все дальнейшие рассуждения. Не зря в рецензии первые книги все же упоминаются – как ни случайна такай отсылка, она показывает подсознательное стремление рецензента к истиной взаимосвязи.

Что видится автору рецензии после очередного упоминания о капиталистических реалиях? Псевдоутопическое общество, сцементированное дисциплиной и авторитарностью в духе Кампанеллы и его “Города Солнца” (самый явный элемент диктаторства – Знайка ). И на этом фоне – тунеядцы,– привожу сей чудовищный список полностью, чтобы повторно содрогнуться над непониманием: “Незнайка, Пончик, Гунька”.

Именно эти три принципиально важных характера приведены к одному знаменателю, не имеющему к ним никакого отношения. Позволю себе для сравнения позаимствовать из Борхеса одну поразительную классификацию: “…животные делятся на:

а) принадлежащих императору;

б) набальзамированных;

…

и) бегающих как сумасшедшие;

…

н) разбивших цветочную вазу” и т.д.

Эти два списка разъединяет только одно: во втором случае бессмысленность принципа обобщения совершенно очевидна, в первом – скрыта.

Чтобы мое утверждение не казалось эмоционально голословным, предлагаю вспомнить первую книгу, “Приключения Незнайки и его друзей”. С точки зрения рецензента тунеядцами можно назвать половину из упомянутых персонажей; деятельны в том, что рецензент считает общественно полезной деятельностью лишь несколько ключевых фигур. Остальные (как-то, Растеряйка, Авоська, Торопыжка, Сиропчик, Пулька – список не продолжаю ) — не приносящие никакой пользы “обществу” личности.

Неуместность такого подхода сразу бросается в глаза, поскольку Носов вовсе не пытался создать проекцию коммунистического общества на детский мир. Что он пытался создать? Я предлагаю идти от обратного и определить, что выглядывает из-за всех перипетий сюжетов (три книги – три сюжета), и что скрывается в нарисованной Носовым стране.

Заметьте, сколь различны по внутреннему наполнению, по чувству все книги. Первая – описание мира, как будто бы внутренне непротиворечивого. Но в попытках его описания сам Носов видит некую фальшь, идущую от недосказанности – то, что он не описал, не существует, поскольку прямо не вытекает из уже имеющегося (из упоминаний про Цветочный город мы не можем понять, что делают другие его жители, кем построены их дома, кем и из чего созданы предметы быта и т.п.). В созданном мире нет избыточности (сравним Толкиена, как самого характерного миросоздателя. К основной своей трилогии он добавил совершенно не имеющий к ней касательства (или возможно, очень косвенное) Сильмарриллион. Но именно Сильмарриллион служит оправданием и гарантом существования Средиземья и всех событий, в нем протекавших).

Яркий пример у Носова – описание общины коротышек. Она логически завершена, в ней есть все типы, характеры и “профессии”. Однако эта завершенность несет в себе будущее уничтожение созданного мира: вполне логично предположить, что и в других домах Цветочного, да и всех других городах такой же полный “набор” – иначе чем объяснить выделенность дома на улице Колокольчиков (тем более, что у Носова ничто не указывает на его исключительность).

Совершенность набора персонажей в таком доме свидетельствует о замкнутой системе, которая не нуждается в связях с внешним миром. Можно заметить, что кроме эпизодических стычек с Гунькой, вся жизнь Незнайки протекает именно в границах Дома на улице Колькольчиков. Носов чувствует критичность ситуации и оттого отправляет героев в путешествие, долженствующее разрушить статическую систему, в которой нет места динамичности и развитию.

Во второй книге- “Солнечном городе” Носов сразу отходит от принятой схемы, признавая ее тупиковость, и ведет сюжет при помощи только трех героев.

Если в первой части вскользь упомянутая материальная тема, тема жизнеобеспечения мира лишь сопутствующая и служит обрамлением, то в “Солнечном городе” она основная – Носов пытается описать буквально все тонкости, чтобы подтвердить право на существование Orbis Tetrius, весьма сомнительное после первой части. Это заставляет задуматься о случайности и необходимости такого подхода к образцу детской литературы. Впрочем, я не считаю детскими эти три книги. Они таковы только по форме, по внутреннему же содержанию… но об этом дальше.

Итак, Носов подробно обосновывает существование Солнечного города. И вместе с тем – элемент фантастичности (Волшебник и волшебство), как будто начисто опровергающий сотканную реальность. Тем не менее, волшебство во второй книге не случайно и введено для того, чтобы мы не сочли слишком земным созданный мир. Да, он есть, да он полностью описан. Но схожесть устоев жизни не должна вводить нас в заблуждение, это не коммунистический вариант земной цивилизации. Вот вам Волшебник с его неизменными атрибутами, следовательно, то, о чем вы читаете – Волшебная страна.

Последние два слова имеют особый смысл, это устойчивое сочетание, реминисценция эссе Толкиена о волшебных сказках. Да, перед нами типичный пример Волшебной страны, а не сатиры и не назидательного опуса. И даже третья, заключительная часть, «Незнайка на Луне», прекрасно вписывается в это определение. Более того, не будь ее, определение не получилось.

Как не заманчиво видеть в «Луне» пародию на капитализм, не будем спешить, а вернемся к Солнечному городу и спросим, чего в нем не хватает. В нем не хватает зла. Не хватает той противоположности, которая присутствует в любом мире. Не случайно древние китайцы возвели в принцип мира двойственность, борьбу противоположностей, инь и ян. Именно она лежит в основе существования мироздания и любой его части. И именно она нужна всякой создаваемой вселенной. Вспомним слащавые утопии Ефремова. Даже в «Туманности Андромеды», когда зло на коммунистической земле исчерпано, Ефремов не може обойтись без него и применяет зло со стороны — чужие, враждебные звездолеты. И это не просто фабула, интрига сюжета, это — принцип!

Так же и у Носова. Миру, уже описанному в двух частях, не хватает противоположностей (превращение ослов в людей и чинимое ими зло в «Солнечном городе» — не в счет. Оно случайно и не определяет мироустройство). И вслед за Ефремовым, Носов заимствует зло со стороны. Его Луна столь же условна и не настояща, как и Земля. Зато ее мир полностью ппротивоположный миру Земли. И даже заключительная победа добра ничего не решает — мы получили представление, что Волшебная страна РАЗНАЯ, что она может быть и «плохой», и что нет никакой гарантии, что где-нибудь в отдаленной ее части не существует подобия лунного мира.

В этом смысле трилогия достигла своего завершения. И недавно появившиеся «продолжения» некоего Карлова — поделки, не имеющие ничего общего с первоосновой, ибо трилогия — не просто занимательные сказки, они — Библия иного мира, Логос, создающий новую вселенную от а до я, вселенную, в которой важна не канва сюжета, а его внутренняя основа.

Возможно, Носов сам до конца н понял , что у него вышло из-под пера. В рамках социалистического реализма вдруг проявилось произведение “фантастической реальности”, или, что вернее, романтическое, не по существу, а по духу продолжающее традиции Иены, романтиков Новалиса и Вакенродера — приблизиться к той части мирозданья, которая скрыта от человека в силу его физичности (хотите — человечности), но которая отзывается в его нематериально части – душе, тенями и смутными воспоминаниями.

Классический романтизм выбрал два единственно доступных ему пути: один вел в эмпиреи духа ( «устремите взор Ваш в небеса и тогда вы никогда не собьетесь с дороги домой» – так, или приблизительно так говорили герои Новалиса). Другой вел в сказочные находки народа , но опять же в интуитивные прозрения.

Новое время родило Волшебную страну в более чистом виде . Но по-прежнему истинный ее лик скрыт от нас. Если она, пользуясь опять таки Борхесом, есть Альмутасим, то современная фантастика и фэнтези — приближения к Альмутасиму.

И в этом смысле трилогия Носова — одна из попыток такого приближения…