Хостинг документов » Конспекты уроков » Материалы лекции

Материалы лекции

МБОУ «Нижнесуыксинская средняя

общеобразовательная школа»

Тукаевского района РТ.

Материалы лекции на тему:

«Толстой и мир его увлечений»

Из опыта работы учителя

I квалификационной категории

русского языка и литературы

МБОУ «Нижнесуыксинская СОШ»

Шарафиевой Эндже Авгановны.

2011 год

Нет человека более достойного имени гения, более сложного, противоречивого и во всем прекрасного…

А.М.Горький

Толстой поистине безграничен, и чтобы глубже понять его, чтобы приблизиться к постижению гения, нам следует стараться познать все стороны его творчества, интересов и увлечений. А их в жизни гения было немало.

Он был старшим в семье ребёнком. Толстой был талантлив и увлекался многим. Некоторые из своих способностей он унаследовал от родителей. С детства Лев отличался искусством составлять шарады, прекрасно декламировал; в «Воспоминаниях» рассказывается о том, как восхищен был Николай Ильич его чтением стихотворения Пушкина «Наполеон».

Толстой с юных лет страстно любил музыку: «Музыка очень трогает меня до слёз — сердце сжимает», — говорил он. Сын писателя, С. Л. Толстой, вспоминал, что не встречал в своей жизни никого, кто бы так сильно чувствовал музыку, как его отец.

Великий писатель был музыкально одаренным человеком, играл на фортепиано «в четыре руки» с Софьей Андреевной, а иногда и с известными пианистами. Замечательные музыканты часто посещали дом Л. Толстого и исполняли музыкальные произведения — Николай и Антон Рубинштейны, Танеев, Аренский, Игумнов, Скрябин, Рахманинов другие. А. Б. Гольденвейзер, который часто в Хамовниках играл Л. Толстому и даже был его партнёром в шахматной игре, писал: «… сознание, что я мог доставлять Льву Николаевичу своей игрой (на фортепиано) хоть немного радости, осталось во мне, как величайшее счастье».

Читая произведения Л. Н. Толстого мы видим, как музыка органично входит в мир его героев. Намечая в черновых планах характеристики будущих героев «Войны мира», писатель на первое место в «поэтической сфере» каждого из них выдвигает именно музыку. Борис — «в музыке не смыслит…», Наташа — «музыкой обладает, понимает и до безумия чувствует», Марья — «отлично играет и любит музыку мистически». Музыка оказывает огромное влияние на духовную жизнь многих персонажей романа.

Поразительны сами описания музыки в толстовской прозе — достаточно вспомнить «Крейцерову сонату», или звучание «Патетической сонаты» Бетховена в «Детстве», или сон Пети Ростова в лагере Давыдова.

Самым любимым композитором Льва Толстого был Шопен. Музыка Шопена была необычайно близка Толстому. «Когда хорошее музыкальное произведение нравится, то кажется, что сам его написал», — заметил он однажды, прослушав этюд Шопена. Произведения Шопена были для писателя художественной нормой и образцом. Чутьём художника Толстой угадывал в творчестве любимого композитора огромный заряд вдохновляющей жизненной энергии и силы. Его покоряла, мелодичность Шопена. Она, несомненно, была для него одной из привлекательнейших сторон музыки композитора. Лев Николаевич часто напевал любимые мелодии, которые, как он говорил, «преследуют» его, «поют» внутри него, что бы он не делал, с кем бы не говорил. В противовес многим своим современникам, видевшим в Шопене композитора то французского, то общеевропейского, Толстой ясно видел национальную основу его творчества, как и вообще хорошо чувствовал и высоко ценил народно-танцевальный элемент в творчестве композиторов. Танцы, но не бальные танцы, очень нравились ему. Он с удовольствием слушал вальсы Штрауса, венгерские танцы, полонезы Монюшко, не говоря уже про мазурки, полонезы и вальсы Шопена. Особенно мазурки. Толстой любил мазурку как танец. В связи с музыкой «Ивана Сусанина» Глинки он сказал: «Я не знаю красивее, молодцеватее танца, чем мазурка и музыка соответственная». Про мазурки же Шопена утверждал: «Вот это настоящее, в чем его сила. Как хороши мазурки, одна лучше другой. Все хороши».

Лев Николаевич сравнивал Шопена с Пушкиным: «Полная голова стихов Пушкина, ямбы западают, как музыка Шопена». Или еще прямо: «Шопен в музыке — это то же, что Пушкин в поэзии». В этих сравнениях проявилась многолетняя неизменная, горячая, нежная любовь и высокое признание русским гением музыки великого польского композитора.

В мир увлечений писателя входила не только музыка. Л. Н. Толстой очень любил писать письма. Эпистолярное наследие Льва Николаевича огромно. Его письма охватывают целую эпоху и являют нам Толстого в общении с чрезвычайно широким кругом людей- острого, эмоционального, страстного. Особенно важно читать внимательно эти письма, потому что художественное

творчество не до конца выражает его сложнейшую личность. В переписке же он «распахивается», раскрывает такие стороны своей души и мировоззрения, которые остаются как бы в тени в его прозе и публицистике. Впрочем, это понимали и современники писателя. Не случайно значительная часть переписки копировалась домашними и помощниками.

Толстой всегда чутко откликался на события общественной и литературной жизни, он был в письмах заботлив и нежен с родными и друзьями, охотно помогал советом всем, кто к нему обращался — ученым, молодым писателям, художникам, притесняемым… и Примеров тому множество. Вот лишь один. Николай Николаевич Миклухо — Маклай прислал Толстому напечатанные статьи о своем пребывании в Новой Гвинее. Тот путь, которым исследователь завоевал сердца туземцев, был крайне близок противнику насилия Толстому. Он пишет учёному: «Один человек… вооружённый вместо пуль и штыков одним разумом, и доказывает, что всё то безобразное насилие, которым живет наш мир, есть только старый отживший обман, от которого давно пора освободиться людям…» И именно Толстой посоветовал Миклухо — Маклаю написать историю его странствований, «отстранив всё, кроме отношений с людьми». «Ваше письмо сделало своё дело», — отвечал Миклухо — Маклай, решивший включить в книгу многое о своём общении с туземцами, о чем прежде хотел умолчать.

Лишь углубившись в жизнь Толстого, в воспоминания о нём, начинаешь понимать, какой это был гармоничный, цельный человек в естественном бытие своём.

Физически Толстой был очень сильным, занимался разнообразными видами спорта, а в возрасте за 60 лет три раза пешком ходил в Ясную Поляну.

Его сын Сергей Львович написал: «Вообще отец придавал большое значение физическому развитию тела. Он поощрял гимнастику, плавание, бегание, всякие игры, лапту, городки, бары и особенно верховую езду. Иногда на прогулке он скажет: наперегонки. И все мы бежим за ним».

С юности любил он охоту и верховую езду. Охотник он был страстный, неутомимый и умелый. Когда Толстой перестал охотиться, одним из его наибольших увлечений остались долгие пешие прогулки и верховая езда. Как он владел лошадью! С плеч его как будто спадали десятки лет, когда скакал он на любимом Делире, брал препятствия, перепрыгивал через рвы и канавы, понятие «устал» для него не существовало. В 1873 году Крамской писал, что в охотничьем костюме, верхом на коне Толстой — самая красивая фигура мужчины, какую ему пришлось видеть в жизни.

Уже вернувшись с Кавказа, в 1856 году, Толстой увлекся входившей тогда в моду гимнастикой. Он посещал спортивный зал на Большой Дмитровке, где воодушевлённо прыгал через коня, стараясь не задеть «кожаного, набитого шерстью конуса «.Всегда в кабинете Льва Николаевича были гири — тяжелые и более легкие.

В 1895 году 67- летний писатель получает в подарок от Общества любителей велосипедной езды велосипед. Учится кататься он в Манеже и уже в 1896 году получает «Билет московской городской управы для езды на велосипеде по улицам города Москвы Г.Толстой часто ездил на велосипеде, да так, что обеспокоенные его отсутствием родные посылали за ним по вечерам во все стороны.

Неутомимо играл Толстой с молодёжью в Ясной Поляне в теннис, только — только тогда появлявшийся в России, а зимой устраивался каток, который все члены семьи Толстого с удовольствием расчищали от снега. Лев Николаевич подолгу мог кататься на коньках, добиваясь, вспоминает Софья Андреевна, «уметь делать все штуки на одной и двух ногах, задом, круги и прочее. Это его забавляет, как мальчика».

А по вечерам, после занятий, нередко посвящал Толстой время шахматам. Как и Тургенев, он был сильным шахматистом. Игроки достаточно высокой квалификации отмечали его уверенный изобретательный стиль, насыщенный комбинационными идеями.

«Верьте себе и живите так, напрягая все свои силы на одно: на проявление в себе бога, и вы сделаете все, что вы можете сделать и для своего блага, и для блага всего мира» — говорил Толстой. И совершил немало хороших поступков. В 1861- 1862 гг. писатель открыл несколько школ для крестьянских детей. В одном из них преподавал сам. С раннего утра и до поздней ночи возился он с детьми, удивляясь необыкновенной их одарённости. Он не только учил их грамоте, но много гулял с ними, рассказывал обо всем, что их интересовало, старался, чтобы они полюбили учение, относились к нему серьёзно. О том, как важны и значительны были для Толстого его занятия с крестьянскими детьми, общение с ними, мы узнаем из его письма к А. А. Толстой: «Есть и у меня поэтическое, прелестное дело, от которого нельзя отказаться — это школа». На всю жизнь сохранил Толстой любовь к детям. Обращение к своим ученикам Толстой записал на фонограф: «Спасибо, ребята, что ходите ко мне. Я рад, когда вы хорошо учитесь… А вы вспомните, когда меня уж не будет, что старик говорил нам добро…»

Толстой, несомненно, являлся, как некогда Пушкин, одним из начитаннейших людей эпохи. Он прекрасно помнил почерпнутое из книг — его память поражала всех. В доме у Толстого в Ясной Поляне повсюду были книги. Лев Николаевич не был библиофилом в классическом смысле этого понятия. Его непрерывно звала жизнь — он пахал, возил воду, сажал деревья, колол дрова, охотился, учил крестьянских детей, составлял азбуку, шил сапоги… Но к книге он обращался ежедневно. Об этом свидетельствуют находящиеся в доме книги — их свыше двадцати тысяч — сколько бесчисленных помет на страницах, сделанные Толстым, его письма и дневники, а также становящиеся теперь знаменитыми ежедневные записи Софьи Андреевны, дневники домашнего врача Душана Петровича Маковицкого, ведшиеся в течении шести лет.

Любопытны составленные Толстым списки книг, которые произвели на него наибольшее впечатление в разные годы жизни. Огромное впечатление произвели на него былины о Добрыне Никитиче, Илье Муромце, Алеше Поповиче… Такой чести удостоились еще «Одиссея» и «Илиада», читанные в молодости по — русски и перечитанные позднее в оригинале.

Живя в Казани, Толстой два с половиной года готовился к поступлению в университет, где учился с 1844 г. Сначала на восточном, а затем на юридическом факультете. Готовивший его к экзаменам по турецкому и татарскому языкам известный тюрколог профессор Казембек был удивлен лингвистическими способностям и юного Толстого. В совершенстве владея французским, английским и немецким, он так же читал на итальянском, испанском, польском, чешском и болгарском; знал в оригинале древнегреческих и латинских авторов.

Толстой, как и многие, любил путешествовать и побывал в немалых странах. В 1857 году он поехал в Париж. Там писатель знакомился с культурной и общественной жизнью Франции: посещал лекции, концерты, Лувр, Национальную библиотеку. Его восхищало здесь чувство «социальной свободы». Но в то же время Толстой чувствовал противоречия буржуазной цивилизации.

После он поспешно выезжает из Парижа в Швейцарию, где «природа дает это высшее наслаждение жизни». Но и среди швейцарской природы своим острым взглядом он подмечал контрасты, разрушавшие иллюзию идиллической жизни.

В 1866 году Толстой отправился во второе заграничное путешествие. В это время он увлекся школьным делом, и целью его поездки было ознакомление со школами Западной Европы. А в 18Б1 году писатель отправляется в Лондон, где встречается с любимым писателем Чарльзом Диккенсом.

Толстой так же в одно время увлекся изучением эпохи. Он прочел исторические сочинения о войнах с Наполеоном русских и французских историков. Он прочел русские, французские романы об эпохе наполеоновских войн. Эти чтения помогли ему написать многие рассказы о войнах.

И. Е. Репин написал воспоминания о Толстом, описывая его живописный образ: «Это несомненный властелин, добрейшая душа, деликатнейший из людей и истинный аристократ по манерам и особому изяществу речи». Он недаром отметил замечательную черту великого писателя-предупредительность и простоту в общении со всеми людьми.

Нам, почитателям таланта Толстого, совершенно понятно, почему так много людей желало бывать у Толстого, видеть и слышать его — это давало больше, чем только читать его сочинения. Толстой был идеальным собеседником: он умел хорошо слушать. При разговоре он не проявлял неудовольствия в лице, не морщился и не жестикулировал, говорил тихо и большей частью спокойно, не повышая голоса. Он любил шутки, любил смех, охотно слушал веселые, безобидные рассказы и сам смеялся тихим, но заразительным смехом.

С портрета Крамского смотрит Толстой на нас, внимательно изучающим взглядом, в котором есть и аввакумовская непреклонность, напряжение мысли и воли. Талант, ум, богатство духовного мира, простота выступают под кистью в неразрывной связи с неизъяснимой таинственностью.